Незадолго до старта нового биатлонного сезона PROспорт отправился
в гости к лидеру сборной России Светлане Слепцовой в Ханты-Мансийск –
город, где биатлону учат, где на биатлон тратятся и где на нем пытаются
зарабатывать.
СИНОПТИКИ обманывали, обещая Ханты-Мансийску около
нуля на ближайшие три ноябрьских дня. Командир экипажа рейсового
«Боинга» после приземления объявил «час ночи» и «минус семь за бортом».
«Днем должно быть теплее», – вслух рассуждали мы, садясь в натопленное
такси, но ошибались.
Утро затянуло небо серыми облаками – к десятиградусному морозу
добавился колючий ветер и мелкий снег. И только в местном Центре
лыжного спорта радовались этому обстоятельству. Всю предыдущую неделю
держалась плюсовая температура, и трасса, ради которой в ноябре в Ханты
приезжают биатлонисты сборной России и не только они, буквально таяла
на глазах. Зато сегодня с раннего утра на стадионе заработали снежные
пушки, а к обеду КАМАЗы уже подвозили шапки снега к трассе, чтобы
вечером ратраки разровняли его по дистанции. Днем же здесь и без машин
тесно. С восьми утра в горку ползут биатлонисты – взрослые, юные и
совсем дети.
– В ноябре у нас аншлаг, – объясняет Александр Власов, директор
детско-юношеской спортивной школы по биатлону, квартирующей в здании
лыжного центра. – Здесь тренируются национальная команда и сборная
округа. Им, конечно, приоритет, а потом уже остальные. Приходится
детишкам подстраиваться. До десяти поскоблились, как говорится, потом
после часа снова можно на лыжах выходить. То же самое и со стрельбищем.
– Сколько детей занимается в школе?
– Если считать оздоровительные группы, 240 человек. Мы принимаем с девяти лет и ведем до юношеского возраста.
– В девять лет дети сразу биатлоном начинают заниматься?
– Сначала мы их на лыжи ставим, а стрелять они начинают с 10. И поначалу из пневматических винтовок с 10 метров, в тире.
– Много времени уделяется стрельбе?
– В группе начальной подготовки – два академических часа в неделю, а у
детей постарше – девять часов, почти половина общего тренировочного
времени. И это не мы сами придумываем. В биатлоне, как и в географии
или истории, есть федеральные программы обучения. И мы им обязаны
следовать. Мы же не самодеятельный коллектив, а официальное учебное
учреждение – детско-юношеская спортивная школа.
Обучать биатлону в Ханты-Мансийске придумали в конце 70-х. Учитель
физкультуры Александр Власов и завершивший карьеру лыжник Валерий
Захаров (теперь – главный тренер сборной округа) решили развивать
перспективный вид спорта – биатлон. Уговорили власти отдать под
стрельбище, а не под строительство коттеджей заброшенный песчаный
карьер, сложили из бруса домик, чтобы было где руки погреть и
перезарядить обойму, и в 1982-м набрали биатлонную секцию.
– У нас уже в декабре 83-го первый мастер спорта был, – с гордостью
вспоминает Новиков. – Потом тяжкие 90-е. У профсоюзов, которые нас
содержали, денег не стало. По стране сотнями спортшколы закрывались.
Пошли к губернатору за помощью. Он не отказал, так что с 1992 года нас
окружной бюджет финансирует. Сам город Ханты-Мансийск ведь тоже на
дотации. Здесь же не добывается ничего – только администрация сидит.
– Но с администрацией вам повезло – в 90-е не везде деньги водились.
– Александр Филипенко, наш губернатор, биатлоном загорелся. Школа за
четыре года семь филиалов открыла в области – 2000 занимающихся.
Тренеры регулярно собирались, общались. На соревнования выезжали за
рубеж. В 1993-м, к примеру, наш регион Россию на юношеской олимпиаде
представлял. Денег на сборную не было, а Филипенко нашел. Тогда, помню,
казус случился. Мы только в Москве, по дороге в Италию, выяснили, что
вместо мелкокалиберных будут использоваться пневматические винтовки. А
мы их с собой не взяли. Пришлось выкручиваться.
С нами тогда Альбина Ахатова ездила. Так я выменял винтовку на бутылку
водки, чтобы она пробежать смогла. И Альбина четвертой стала. Да у нас
вообще результаты всегда были отличные. Семь раз первенство России
выигрывали, наш Андрей Дубасов дважды чемпионом мира среди юношей
становился, а Виктор Гайн все дистанции на юношеском первенстве Европы
выиграл.
– Гайн? Впервые слышу эту фамилию. Это когда было?
– В 1998-м.
– А где он сейчас?
– Закончил карьеру. Работает где-то в городе.
– Почему так получилось? Травма?
– Нет, со здоровьем у него порядок. Просто переход из юниоров во
взрослый спорт – очень сложный период, не всем дается. Нужна хотя бы
пара лет, чтобы организм адаптировался к нагрузкам. То есть, во-первых,
юниор должен сжать зубы и терпеть. А во-вторых, нужны деньги, чтобы его
содержать. И не просто стипендию платить, а вывозить на сборы и так
далее. В общем, вкладываться в него нужно, даже если он результатов в
данный момент не показывает, на будущее. А денег на это, как правило,
нет.
– Даже в Хантах?
– Это в 90-е у нас все было. Тогда другие ездили по сборам с плитой и
тушенкой, а теперь нам впору этим заниматься. Расценки, по которым мы
живем, уже сильно устарели. У нас, например, до сих пор в бюджете 200
руб. на питание спортсмена в сутки выделяется, когда в других регионах
давно по 400–500. На проживание у нас 500, а у остальных – 1000–1500.
Мне надо детей летом обязательно на сбор вывезти (у нас тут гнус, мошка
такая, – невозможно тренироваться), а у меня на это денег нет.
Приходится сокращать расходы на инвентарь и отдавать эти деньги на
подготовку. Хорошо еще, что многие родители сами могут купить ребенку
хорошие лыжи и ботинки.
– И какой сейчас годовой бюджет у школы?
– 21 млн руб. Это же копейки, учитывая 200 с лишним детей, 12 тренеров,
врача, экипировку, оружие, патроны, питание, сборы и прочее. Правда, на
2009-й бюджет вроде поперспективнее.
– Проблемы понятны, но Слепцову же удалось до взрослого уровня довести. Она в 21 уже этапы Кубка мира выигрывала.
– Так мы ее только на третий юниорский год отпустили из школы. Берегли,
следили за нагрузкой. Приболела, недовосстановилась – никаких стартов.
Попробуем и дальше так делать, если позволят. Обычно ведь никто ждать
не хочет.
– Кто следующий после Слепцовой?
– Девочек таких пока нет. Сильные близняшки Бесчастных 1990 года, но
они из лыж перешли недавно. А из мальчиков – Иванов 91 года – первый
номер среди юношей. Надеемся на него… – Александр Иванович вздыхает и
предлагает выпить чаю с медом. – У нас одна девочка с Алтая занимается.
Ее мама привезла.
НА ГОРЯЧИЙ чай нас долго уговаривать не надо. В
кабинете, конечно, тепло, но скоро выходить на морозную улицу, чтобы
прогуляться с лучшей выпускницей школы Светланой Слепцовой по ее
родному городу.
Но, оказывается, гулять особо не придется – Света подруливает к
стадиону на новенькой серебристой «Мазде CX7» и готова провести
автоэкскурсию.
Правда, начинаем все же пешком. Спускаемся по трибунам к стрельбищу.
Там идет тренировка. С нами, а точнее, со Светой здороваются все
тренеры, а подъезжающие на рубеж юные биатлонисты – все в одинаковых
жилетках поверх разноцветных лыжных комбинезонов – смущенно отводят
глаза. У 17-го коврика Слепцова останавливается:
– Мой счастливый номер. Если есть возможность, стараюсь стрелять с него.
Возвращаясь к машине, Света вспоминает, как в прошлом году полтора часа
не могла выйти со стадиона – у пресс-центра собралась толпа болельщиков.
– А ты помнишь время, когда ни стадиона, ни пресс-центра еще не было?
– Конечно. Когда я начинала заниматься, школа располагалась в детском
саду «Чебурашка», он тут неподалеку. Там были тренерские, оружейная, а
на том месте, где сейчас временные трибуны стоят, у нас был дом – база,
можно сказать. Только года через три-четыре построили стадион.
Света садится за руль и вслух раздумывает, что бы нам в городе
показать. От лыжного центра до любой достопримечательности – пять-семь
минут спокойной езды. Слепцова рулит уверенно, но аккуратно – у нее
пока нет прав, поэтому привлекать внимание людей в форме не рискует.
Комментирует мелкие дорожные происшествия вроде вынырнувшей ниоткуда и
едва не попавшей под колеса соседней машины бабушки, радуется, что
умудрилась так вовремя и без очереди – потому что узнали – поставить
зимнюю резину, и рассказывает про город.
– Ханты-Мансийск очень сильно вырос за последние годы. Какой был и
какой стал – две большие разницы. Раньше он был старый. – Для
убедительности Света вспоминает, как когда-то старшеклассники ее школы,
где обваливались потолки, выходили на улицу с плакатами, требуя
построить новое здание. – Скромный, тусклый, серый город. Ничего
особенного, ничего яркого. А сейчас и кинотеатр есть, и концертный зал,
и гостиницы. Кафе, рестораны. В Москве к этому привыкли давно, а для
маленького города это все в новинку. Людей стало больше. Архитектура
изменилась. И это все из-за биатлона.
– Ты так думаешь?
– Биатлон, можно сказать, наша главная достопримечательность. Все
приезжают и первым делом про него спрашивают. «А правда, что у вас
трасса летом подогревается?» Или вот в Турции меня спросили, бывают ли
у нас дни, когда есть солнце. Нам, дескать, сказали, что у вас всегда
темно.
Мы неспешно объезжаем невысокие (выше пяти этажей до недавнего времени
в городе строить не разрешалось) здания из зеркального стекла и бетона
– концертный зал с афишей джазового фестиваля, торговый центр «Гостиный
двор» с фресками на фасаде, библиотеку, Югорский университет, где Света
в июне защитила диплом, церковь на холме.
Останавливаемся у небольшого парка. В глубине аллеи фонтан со
скульптурной композицией на зоологическую тему – лоси, медведи, журавли
и прочие представители местной фауны. На голову какого-то животного
карабкается малыш в ярко-рыжем комбинезоне. Рядом бабушка – расставила
пошире руки для подстраховки. Свету она, кажется, узнала и шепчет
что-то назидательное ребенку.
– Этот парк к саммиту сделали, – рассказывает Слепцова. – Тут вообще
такое творилось! Все старые дома в центре снесли. Все покрасили, вплоть
до бордюров. Еще чуть-чуть – и людей бы стали перекрашивать. Снайперы
на крышах, милиция через каждые 10 метров, тонированные машины в город
не пускают. Мы тоже пострадали – оружие на неделю опечатали, мы
тренироваться не могли.
В черно-белом от снега и берез парке безлюдно и красиво, но долго
гулять не получается – Света тоже не одета под 10-градусный мороз.
Продолжаем разговор в машине:
– Сейчас еще не холодно. Бывает и минус 54. Тогда город вымирает. Ни
машин, ни людей. Просто в Европе привыкаешь к другой погоде. Максимум,
что там может понадобиться, это куртка-пуховик. А когда приезжаю в
Ханты, сразу вспоминаю, что такое настоящая зима. Вот сегодня хочу с
мамой поехать шубу себе посмотреть. К нам, вроде, ярмарка меха какая-то
приехала.
– А во время гонок не мерзнешь? Кажется, что у вас такие тонкие комбинезоны…
– Ну мы термобелье под них надеваем, хотя оно не всегда спасает. А руки, к примеру, у меня мерзнут, что бы я на них ни надела.
– Надо было выбрать какой-нибудь «комнатный» вид спорта. Ты же
занималась боксом, карате, танцами даже – почему вдруг на биатлон
переключилась?
– Меня еще родители в музыкальную школу хотели отдать. А биатлоном я
загорелась, потому что пообещали стрелять. Да и поначалу на лыжах не
особо гоняли. Так, с горок катались. Дети же. Третий класс. У меня
сейчас племянница в третьем классе и тоже хочет лыжами заниматься. Я на
нее смотрю и думаю: блин, не ходи никуда!
– Почему? Ты разве жалеешь?
– Совсем нет. Но я же вижу, что она неспортивный ребенок. Она у нас
поет, танцует, стихи читает, в шахматы играет. Настоящая умница.
Я же, признаюсь, в школе плохо училась, а когда тренировки серьезные
начались, уставать стала очень и уроки вообще забросила. Меня даже из
школы выгоняли. Но что поделаешь? Спорт тяжело совмещать с учебой. Зато
теперь учителей из своей школы встречаю, и они гордятся, что я у них
училась, – Света поглядывает на часы. Она бы и рада поболтать, но
Ханты-Мансийск живет коротким днем, а ей еще много нужно успеть.
Приходится прощаться.
НА ЧАСАХ только половина пятого, а город стремительно
погружается в ночь. Это время суток – лучшее для для съемок
Ханты-Мансийска, особенно зимой. Темнота бережно драпирует аккуратную,
но скучную архитектуру малоэтажных новостроек, а разноцветные гирлянды
и стройные фонари грамотно подсвечивают изящно укутанный снегом город.
На биатлонном стадионе тоже продуманное освещение. Тренироваться можно
хоть круглые сутки.
– Это еще не на полную мощность прожектора работают, – мое простодушное восхищение явно радует тренеров, стоящих на обочине.
Рядом к дереву прибито объявление: «В грязной обуви по трассе (снегу)
не ходить!!!» – Когда соревнования проходят, тут светло как днем, а с
другого конца города кажется, что где-то в тайге НЛО приземлилось –
такой яркий сноп белого света в небо бьет.
Не прерывая разговор, тренеры успевают разглядеть в веренице лыжников
своих учеников и что-то им подсказать. У каждого в группе по 13–15
человек. И бесполезно расспрашивать, кто из них через 5–10 лет станет
чемпионом:
– Да кто угодно, – говорит один и указывает на мальчика, кажется, в
красном лыжном костюме. – Вот этот, например, Европу выиграл.
– Не угадаешь, – повторяет другой и машет рукой вслед девочке, которая стала четвертой на чемпионате России в своем возрасте.
– А почему успешные юниоры так редко становятся взрослыми чемпионами? –
Вопрос встречают грустной усмешкой на покрасневших от мороза лицах.
– Потому что биатлонисты раскрываются позднее, чем заканчивается
юниорский возраст. Такой вид спорта. Циклический, тяжелый. Что им
делать, когда они уже не юниоры, но еще и не взрослые по сути
спортсмены? К тому же в России особенно тяжело пробиваться. Вот была у
нас Даша Домрачева, Светы Слепцовой подруга – вместе тренировались.
Уехала в Белоруссию – там проще. Восемь человек тренируются, шесть в
сборную попадают. Домрачева теперь чемпионка Европы, серебряный призер
чемпионата мира, а вот смогла бы она этого добиться в России – вопрос.
Мороз торопит – долго по такой погоде не побегаешь, и вскоре тренеры, а
вслед за ними и ребята появляются в школьной столовой, воскрешающей в
голове воспоминания советского детства. Многосоставная смесь пищевых
запахов, полные поварихи в белых колпаках на раздаче и подносы граненых
стаканов. В меню преобладают картошка и курица. На десерт – по пачке
печенья «Юбилейное». Но ценнее всего половник горячего сладкого чая из
огромной кастрюли с добавлением тонкой стружки лимона. Чтобы получить
ужин, спортсмены называют фамилию тренера. За процессом следит ярко
накрашенная женщина в больших очках – похоже, заведующая – и время от
времени громко командует:
– Четверке из арчери-биатлона сырники, как обычно.
Юные спортсмены едят быстро и почти бесшумно, а тренеры обсуждают
выпавший сегодня снег – это, пожалуй, главная новость дня. Теперь
трассу можно будет использовать по всей длине, места хватит и детям, и
сборникам.
– Если б я знал, что такая погода наладится, – сокрушается следующим
утром тренер Валерий Захаров, отправляясь с ханты-мансийской командой
на сбор в Финляндию, – я бы никуда не поехал. Может, и тесновато, зато
дома.
Наталия Калинина
ПРОспорт номер 22(113)
