Светопредставление

8 марта 2009

       Интервью Светланы, опубликованное в февральском номере журнала ПРОспорт. Темы разговора - разнообразные, как и сама жизнь - от биатлона до личных взаимоотношений.

Еще три недели назад, накануне этапа в Антерсельве, Светлану Слепцову, собравшую к тому моменту пять подиумов и примерившую желтую лидерскую майку Кубка мира, называли одной из главных претенденток на золото чемпионата мира в Пхенчхане. Но сначала Света слегла с мучительным бронхитом, пропустив все гонки итальянского этапа и тренировочную неделю после него, а затем разразился допинговый скандал с участием сборной России. Еще до публичного, хоть и неофициального объявления имен обвиняемых Слепцова заявила, что ее в списке подозреваемых нет. Отправляя номер в типографию, PROспорт не знал результатов вскрытия проб B Екатерины Юрьевой и Альбины Ахатовой, но если положительный результат первых проб подтвердится и последует дисквалификация, то молодая Светлана Слепцова, даже не в лучшей после болезни форме, окажется на чемпионате мира в роли лидера женской сборной России. Все надежды болельщиков и амбиции чиновников будут связаны прежде всего с ней. PROспорт такой драматургии предугадать не мог и пообщался со спортсменкой до болезни и эритропоэтиновых новостей – в один из ее коротких приездов в родной Ханты-Мансийск. Мобильный телефон Светы понимающе подхватил ритм и темы разговора, своими звонкими мелодиями ловко переключая беседу с семейных ценностей на биатлон и обратно.

Звонок первый. ЛИЧНЫЙ ТРЕНЕР
– Валерий Павлович, я интервью даю. Да, подъеду, – бодро чеканит Света, прервав мобильную мелодию едва ли не с первой ноты.
– Ты уже второй сезон выступаешь в главной сборной, но твой личный тренер Валерий Захаров тебя по-прежнему сильно опекает – в этом нет противоречия? Кто в итоге руководит тренировочным процессом – он или тренерский штаб сборной
– Конечно, тренеры сборной. Но Валерий Павлович в курсе всего. Если вдруг он почувствует, что что-то идет не так, он вмешается.
– И ты послушаешь его, а не Селифонова и Ко?
– Я уверена в Захарове на 100%. Он всегда и во всем мне помогает – не только в спорте, но и в жизни. Все, что ни попрошу, сделает.
– В биатлонных кругах Захарова многие считают сложным человеком – как тебе с ним работается?
– Да, все говорят: сложный, сложный… Я не знаю. Мы с ним абсолютно на одной волне. Понимаем друг друга. Если что-то не получается, садимся и решаем проблему вместе.
– Но он жесткий человек?
– Да, жестковатый мужчина. Ну а каким должен быть тренер?
– У Селифонова в сборной, например, совсем другой, более мягкий характер. Или он сильно изменился после того, как стал главным?
– Я его до этого почти не знала. Но вообще Сан Са­ныч помягче, чем Валерий Павлович, подобрее.
– А сама бы ты каким тренером была – добрым или злым? Ты институт физкультуры недавно закончила, уже можешь идти в школу преподавать.
– Нет, вряд ли, не смогу я с детьми работать.
– Почему? Ты же такой общительный человек.
– Нужно иметь огромное терпение. У меня его нет. Да и с детьми нужно правильно общаться – это же не взрослые. Я не смогу. Хотя, конечно, зарекаться не буду. Но пока думаю о втором образовании. Мама надо мной смеется, когда я эту тему обсуждать начинаю. Говорит: «Не верила, что ты институт закончишь, а ты уже во второй поступать собираешься».
– Тебе нравится учиться?
– С одной стороны, тяжело – мы же все время в разъездах. Приезжаешь – и срочно надо готовиться, сессии сдавать. С другой, так время быстрее пролетает. Опомниться не успеваешь, а уже диплом. У меня с ним такой курьез вышел. Мне, как и всем, заранее сказали даты госэкзамена и защиты. Я все рассчитала: вернусь пораньше из отпуска – мы как раз в мае в Китай ездили – и за неделю подготовлюсь. Приезжаю – и выясняется, что гос завтра! Я в слезы. Отменить нельзя, приготовиться нормально не успеть. Ну, в общем, пошла.
– Сдала?
– Ну да, на четверку. Самое сложное – физиология, но ничего, справилась. А через четыре дня диплом. Я сравнивала, как наша югорская география влияет на здоровье и результаты спортсменов. У меня были футбол, биатлон, лыжи и что-то еще – не помню точно. Зато помню, что самыми здоровыми оказались биатлонисты и лыжники. На пятерку защитилась.
– Ты провела отпуск в Китае. Небанальный выбор. Как так вышло?
– Я летом еще в Турцию ездила два раза. И больше не хочу. Хватит. А в Китай меня хотел отправить отдыхать Валерий Павлович. Он там был и очень советовал. Я рассказала про эту идею друзьям, и мы решили поехать.
– А где именно отдыхали?
– Остров Хайнань, Желтое море.
– Понравилось?
– Очень. Погода отличная, море прекрасное.
– Сервис достойный?
– Высший класс. Мы жили в очень хорошем отеле. И китайцы – они нереально добрые. И их много, очень много. Когда мы в город приехали, у меня был шок. Миллион людей, везде движение, куда ни посмотришь, везде что-то сверкает, вокруг одни многоэтажки стоят. В какой-то момент показалось, что мы в Нью-Йорке. Только вот люди там бедно живут. Хотя, конечно, есть и богатые. По центральной улице идешь – красивые магазины, дорогие бутики, а в переулок сворачиваешь – там какое-нибудь почти разрушенное здание стоит. И видно, как один грязный китаец на машинке шьет, другой рис палочками ест, третий спит на улице.
– А кухня китайская понравилась?
– Пища там сложная. У меня желудок три дня болел. Все острое, даже гамбургеры. Мы думали, хоть в «Макдоналдсе» нормально поедим, но не тут-то было. Зато медицина там отличная. Мне по руке сказали, что у меня болит.
– Правду сказали?
– Да. Там масса разных процедур, но они дорого стоят. Зато все остальное – очень дешево, смешных денег стоит, иногда даже больше хотелось заплатить.

Звонок второй. МАМА
– Да, говори. Я даю интервью. Еще долго буду. Ну ладно, давай, а то мне некогда, – Света аккуратно сворачивает обещающий быть долгим разговор, но еще мгновение вслушивается в торопливый мамин голос.
– Мама, как обычно, волнуется?
– Просто я не так часто бываю дома. И все хотят меня видеть. Мама, сестра, бабушка, друзья, родные.
– Ты с мамой близко общаешься или уже живешь своей взрослой жизнью
– Мы сейчас стали теснее общаться, чем раньше. Не знаю даже, почему так. Раньше много не откровенничали. Может, возраст такой был, а может, я теперь отдельно живу и поэтому смотрю на жизнь по-другому.
– Так часто бывает, что отношения с родителями налаживаются, как только взрослые дети начинают жить отдельно.
– Многие мои друзья живут с родителями, и случаются конфликты. Мы когда обсуждаем их, я всегда советую: ну поговори с ней, с мамой то есть. Или с отцом. А они отвечают: «Да ну, они все равно ничего не поймут!» Я, конечно, уже совсем так не думаю. Четыре года назад я потеряла отца и сейчас очень жалею, что многого ему не сказала, о многом не спросила. Тяжело вспоминать даже. Все как-то внезапно случилось. Он жаловался на головные боли, но врачи ему не верили. А в итоге оказалось, что у него гематома пять лет развивалась. И в один день сосуды лопнули. Папа в коме лежал две недели. Мне сначала не говорили ничего, пока я на соревнованиях была. Но, помню, чувствовала, что что-то не так. Как будто мама чего-то недоговаривает. Потом, когда сказали, что он в реанимации, я была просто в шоке. Прилетела домой, и через четыре дня он умер. Но я успела его увидеть в больнице. Потом почти сразу на соревнования уехала. Сначала вообще ничего не хотелось – ни бежать, ни стрелять. Не могла поверить, что папы больше нет. Но потом постепенно смирилась с мыслью, что ничего не изменишь. Я как-то моментально повзрослела. До этого была одна жизнь, а после началась другая. Ну и друзья, конечно, очень помогали, поддерживали. Валерий Павлович. Я все-таки быстрее с этим справилась, чем мама. Она только год назад оживать начала. Я даже предлагала ей со мной вместе в новую квартиру переехать, чтобы не оставаться одной, но она отказалась. «Это, – говорит, – твоя квартира». И наверное, она права. Понимает, что у меня друзья-подружки, с которыми мне тоже хочется пообщаться. Мы теперь у меня часто собираемся.
– Что ты первым делом купила в новый дом?
– Очень хотела большой телевизор – и купила его – и красивый холодильник. Мне вообще сначала хотелось сделать все по новинке, но потом решила, что не буду сейчас чересчур переживать по этому поводу – все равно ведь редко бываю, – и сделала просто уютно.
– Что первым делом по телевизору посмотрела?
– Не помню. ТНТ, наверное. «Дом-2». Я не фа­нат­ка, но просто интересно над ними посмеяться.
– А кроме телевизора как свободное время в Хантах проводишь?
– Да его и нет особо. Приезжаешь на такой короткий срок, что и увидеть-то всех не успеваешь. Только маму, сестру и бабушку. Но, бывает, в кино ходим, в бар кофе выпить, в рестораны. И на дискотеки иногда. Хотя я не большой любитель, только по настроению. Не люблю все шумное.
– У тебя же мама медик, да?
– И сестра тоже, окулист. А мама когда-то акушеркой работала, а сейчас в социальной сфере – оформляет людям инвалидность. Все хочет уйти, но я в это как-то слабо верю, слишком долго собирается. А папа у меня был пилотом вертолета. Восемь раз с парашютом прыгал. Ломал себе руки-ноги, потому что несколько раз парашют не раскрывался. Такой вот у меня был экстремальный папа.
– Ты с ним летала?
– Да, когда маленькая совсем была. Помню, что в кабине было очень много кнопок. Еще наушники пилотские запомнила. Ну и то, что страшно было.
– Что тебе сейчас больше всего хотелось бы с ним обсудить?
– Мне бы просто хотелось, чтобы он видел, как я расту, как меняюсь, видел мои успехи… Хотя, может, он и видит. Мне бы очень хотелось увидеть его радостное лицо.

Звонок третий. ЛЮБИМЫЙ
– Перезвоню попозже, – скороговорит Света и прячет телефон.
– Это, наверное, любимый человек.
– Да.
– Как он переживает твои частые поездки на сборы и соревнования?
– Это большая проблема. Полное непонимание. Когда я дома, все хорошо, спокойно, а уезжаю – и начинаются обиды. Я пытаюсь объяснить, что это мое любимое дело, что я не могу его бросить. И не хочу. Я же тогда совсем потухну. Все, что у меня есть в жизни, дал мне биатлон, поэтому он сейчас на первом месте.
– То есть замуж ты пока не собираешься?
– Пока нет. Все спортсмены отталкиваются от Олимпиады. Если будут медали, то, 100%, я ухожу рожать. Но вообще я планирую не после Ванкувера, а после Сочи. Потому что сложно после родов в спорт возвращаться. Это все равно что начинать с чистого листа. Тут две недели болеешь – уже тяжело втягиваться!
– Наши олимпийские чемпионки Турина – Зайцева, Пылева, Ахатова – решились на возвращение и вроде не прогадали.
– Но мы же видели на сборах, как им было тяжело. Ольга Зайцева все время сына с собой во­зила и разрывалась между ним и тренировками. Это хорошо еще, если он не болеет. С другой стороны, расставаться с ребенком тоже тяжело.
– Но все равно – мамы, чувствуется, добавили конкуренции.
– Конечно. Ольга Медведцева, например, уже со второго сбора абсолютно на равных с нами работала. И вообще у нас сейчас хорошая, сильная команда. Я еще летом думала, что за место в эстафете будем биться. Так и вышло.
– А конкуренция не портит чисто человеческие отношения внутри команды
– Мне сейчас нравится атмосфера. Мы, может, и не самые близкие подружки. Хотя бы потому, что у нас нет времени особо ходить друг к другу и пить чай с конфетами. К тому же мы слишком много времени вместе проводим и, конечно, устаем друг от друга. Но при этом отношения нормальные, никаких серьезных конфликтов нет. Вот говорят, что у немок дружная команда. А мы, когда на сборах вместе попадали, не раз видели, как у них трения возникали. Я не думаю, что в какой-то команде могут быть идеальные отношения. Это, в конце концов, спорт.
– Тем более женский. А вокруг много мальчиков. Это тоже, наверное, сказывается?
– Не особо.
– А ты вообще на мальчиков-биатлонистов во время соревнований или сборов внимание обращаешь?
– Ну да.
– И кто нравится?
– Нравится Грайс, кто еще…
– Он с Хитцер встречается.
– Да я не претендую – он мне просто симпатичен. Кстати, как мы поняли, они с Катрин здесь, в Хантах, начали встречаться. Говорят, и Нойнер с кем-то из команды встречается. С сервисером, что ли.
– А кроме Грайса?
– Еще из Чехии Шлезингер. Ну и все, пожалуй.
– А из наших?
– Все. Все хорошие. Но больше всех симпатичен Ваня Черезов. Ничего личного – просто по-человечески с ним приятно общаться.
– А как восприняли приход нового, такого молодого и видного, президента федерации?
– Все порадовались. Сразу шутки пошли. «О, олигарх! А он женат? А дети есть?»

Звонок четвертый. КОЛЛЕГА ПО КОМАНДЕ
– Привет. Принесу. С утра. Перезвоню – мне просто некогда, – деловито отвечает Света, прерывает звонок и сама продолжает разговор. – Мы Новый год то в аэропорту отмечаем, то в гостинице. Я поэтому вообще не воспринимаю его как праздник. Так, всего лишь одна ночь. Люди звонят, поздравляют, а я даже не в курсе. Вот будет своя семья, тогда, наверное, смогу оценить всю эту суету, выбор подарков, елку… Я из праздников только к своему дню рождения трогательно отношусь, и он у меня всегда как-то весело проходит.
– А проспать Новый год случалось?
– Пока нет.
– Что ты выберешь – недоспать или недоесть?
– Выспаться, а потом можно встать и доесть.
– А если у твоей соседки по комнате другие предпочтения? Трудно уживаться
– Иногда вообще не хочется под кого-то подстраиваться, ни в чем – бывает такое настроение. Хотя я всегда стараюсь жить с кем-то. Если еще и жить одной в номере, то совсем одичать можно. И поговорить не с кем.
– Ты обидчивый человек?
– Если что-то серьезное, то да. Но я не буду вступать в открытый конфликт. Наоборот, всячески постараюсь этого избежать. Я про себя подумаю, но в глаза человеку не скажу. Лучше просто не буду с обидчиком общаться. Мама говорит, я в отца такая. Когда мне плохо или болею, все в себе держу.
– А что тебя может всерьез обидеть?
– Не люблю, когда обманывают, жестоко обманывают. А в отношениях с близким человеком больнее всего измена.
– Ну а простить ты можешь?
– Конечно, я не зверь какой-то, не железная.
– Что нужно сделать, чтобы заслужить твое прощение?
– Не в этом дело. Прощают не за что-то, а потому что любят. Любовь прощать помогает.


Наталия Калинина
ПРОспорт номер 2(117)